На очередном заседании по делу Александра Крохмаля, бывшего высокопоставленного полицейского, обвиняемого в покушении на мошенничество, защита пыталась найти признаки монтажа на аудио- и видеодоказательствах, судья изменила порядок судебного следствия, чтобы заслушать свидетеля, в реальности которого долго сомневались адвокаты, а закончилось все вызовом скорой.
Александр Крохмаль – бывший начальник отдела международного сотрудничества информационно-аналитического управления Следственного департамента МВД, сын Виктора Крохмаля, бывшего заместителя полпреда Владимира Путина по Южному федеральному округу. Александр Крохмаль находится под стражей чуть менее полутора лет, с 18 июля 2013-го: тогда полковника юстиции задержали недалеко от работы, в Газетном переулке возле кафе "Кружка". По версии следствия, там бизнесмен Илья Матвеев передавал ему $150 000 в качестве аванса платы за содействие в успешном окончании проверок УБЭПа в отношении руководимой им компании – ООО "Интертранс". При этом Матвеев передал коробку с деньгами для Крохмаля не ему самому, а его знакомому Вадиму Ромаху, который якобы случайно оказался на этой встрече.
Как утверждает обвинение, при первой встрече в начале июля Крохмаль заверил Матвеева, что в полиции "есть заказ" против его компании, и дело грозит уголовным разбирательством, а свои "услуги" по приостановке этого процесса оценил в $500 000. После этого Крохмаль с Матвеевым встречались еще пару раз, обсуждая детали предложения. Заявление на Крохмаля Матвеев написал 17 июля, на следующий день полицейский был задержан, а 19 июля – арестован, ему предъявили обвинение в покушении на мошенничество в особо крупном размере (ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ, до 10 лет лишения свободы). Позиция защиты проста: Крохмаль не преступник, а жертва. Его подставили в результате преступного сговора. Защита намеревается доказать это в ходе процесса в Тверском районном суде.
Очередное заседание 14 ноября адвокат Крохмаля Сергей Кругляков начал с отвода судье Елене Сташиной. По его мнению, она пристрастна и заранее настроена вынести обвинительный приговор, для чего толкует сомнения не в пользу обвиняемого и отказывает в приобщении большинства ходатайств по надуманным основаниям. Судья с претензиями адвоката не согласилась.
Далее на столе судьи Сташиной включили ноутбук и запустили на нем видеосъемку той самой встречи в кафе "Кружка" 18 июля 2013 года. Она была записана на устройство "Цикада-К", которое выдали Матвееву в ФСБ. Корреспондент "Право.Ru" не смогла подойти ко столу судьи и вместе с участниками процесса посмотреть запись, поскольку судья сделала ей замечание: "В зале суда нельзя свободно перемещаться".
Сговор на аудиозаписи?
После просмотра адвокат Кругляков заявил ходатайство о признании недопустимыми доказательствами самой видеозаписи и протокола ее осмотра. Он пришел к этому выводу, когда сравнил видеосъемку с аудиозаписью, которую параллельно вел Матвеев на диктофон "Гном-нано", также выданный оперативниками. Как указал защитник, звук в аудио- и видеофайле должен совпадать, если запись велась одним человеком. Однако расшифровки двух записей не полностью идентичны. Также защитник обратил внимание суда на положение камеры: если бы снимал сам Матвеев, то участники встречи были бы на записи прямо и крупным планом, а не вдалеке и сбоку. Следом адвокат указал на протокол осмотра видеозаписи, где применительно к одному файлу фигурируют два разных названия. Помимо этого, Кругляков обнаружил несколько признаков монтажа аудиозаписи. Например, звук падающего костыля Матвеева на аудиозаписи слышен единожды, а на видеозаписи появляется дважды. К тому же, время записи, указанное в нижнем углу экрана, на семь минут длиннее фактической продолжительности съемки. На эти слова адвоката прокурор Наталья Макарова заявила, что защита, по сути, не опровергает обвинений, а вместо этого обращает внимание на мелочи, чтобы запутать суд.
Судья Сташина отказала Круглякову в признании доказательств недопустимыми. Она мотивировала свое решение тем, что сторона защиты не сослалась ни на одну статью УПК, а вместо этого дала свою оценку видеозаписи и протоколу. Ничуть не смутившись, адвокат продолжил зачитывать подготовленные им документы.
По мнению защитника, все доводы, которые он ранее перечислил, свидетельствуют об одном: съемка Матвеева или вообще не получилась, или не попала в дело. А вместо нее статус доказательства получила видеозапись, сделанная неустановленным лицом. У Круглякова есть свое предположение о том, кто это мог быть. Защита считает (и заявляла об этом неоднократно), что на встречах Матвеева и Крохмаля присутствовал еще и некий оперативник, который руководил действиями Матвеева, что свидетельствует о провокации и сговоре. Сам Матвеев рассказал суду, что 18 июля 2013 года с ним был Андрей – его "шапочный" знакомый, который случайно повстречался ему на пути в "Кружку" и составил компанию в кафе. Андрей "засветился" в начале видеозаписи.
Признаки сговора защитник нашел и на аудиозаписи Матвеева от 4 июля 2013 года. Когда на одном из прошлых заседаний прокурор Макарова зачитывала расшифровку аудиозаписи, она пропустила эти диалоги, и теперь Кругляков ходатайствовал об их оглашении. После того, как адвокат отдал копию ходатайства прокурору Макаровой, судья Сташина осведомилась у последней, нет ли возражений. Затем, спустя короткое время, определила – ходатайство удовлетворить.
– Я хочу возразить! – запротестовала Макарова.
– Уже поздно, – холодно ответила Сташина.
– Прошу внести в протокол, что у меня были возражения! – воскликнула Макарова. – Я не успела ходатайство даже дочитать…
Судья Сташина огласила пропущенные части, одной из которых стала беседа следующего содержания:
– Он в туалете или поехал уже?.. – спросил неизвестный мужчина.
– Ну сейчас поговорят просто, – ответил Матвеев. – Попросили подождать.
Согласно интерпретации Круглякова, оперативники решили обсудить дальнейшие действия, а Матвеева со включенным диктофоном попросили отойти, чтобы их голоса не попали на запись.
Следом адвокат приобщил к делу проведенную на основании аудиозаписи экспертизу, исполненную Иваном Урусовым и Екатериной Петрушковой из АНО "Центр лингвистических экспертиз". Согласно заключению этих специалистов, три из четырех записей были подвергнуты монтажу. Это противоречит экспертизе, проведенной ранее Андреем Малышкиным из ГУ криминалистики СКР. Как Малышкин сказал на допросе суду, он не обнаружил признаков монтажа в границах фонограмм. Второй вывод Урусова и Петрушковой – в том, что все записи выполнены на диктофоне "Гном-нано". Как утверждает следствие, этот диктофон был вручен Матвееву 17 июля 2013 года, в то время как аудиозаписи были сделаны 4, 5, 12 и 18 июля. Кругляков уже спрашивал Матвеева о диктофоне, которым он пользовался до 17 июля. Тот ответил, что не помнит марку, модель устройства и не может сказать, где сейчас находится этот диктофон.
Андрей, он же Сергей?
Сторона защиты предполагает, что "Андреем" является Сергей Рыжов, старший оперативный сотрудник управления "М" ФСБ. Оперативник уже был допрошен на заседании в середине августа. Тогда в адрес судьи Сташиной поступило письмо из ФСБ от руководства Рыжова с просьбой "учесть характер работы свидетеля и провести допрос в условиях, исключающих визуальный контакт с другими участниками". Сташина разрешила Рыжову отвечать на вопросы из коридора, через закрытую дверь. Кругляков просил суд пригласить свидетеля в зал, в чем его поддерживал подсудимый Крохмаль. Последний отметил, что голос из-за двери кажется ему знакомым, и предположил, что он может принадлежать тому человеку, которого Матвеев представил ему в "Кружке" как Андрея. Но лица Рыжова никто так и не увидел.
Главная претензия адвоката Круглякова к Рыжову состоит в том, что он совмещает статусы свидетеля и следователя по одному и тому же делу, в то время как это прямо запрещено п. 1 ст. 61 УПК РФ., и должен был взять самоотвод. На этом основании Кругляков заявил ходатайство о признании недопустимыми доказательствами множество рапортов Рыжова.
Прокурор Макарова раскритиковала доводы защиты. По ее мнению, они вызваны поверхностным представлением об оперативно-разыскной деятельности. Макарова сослалась на статью 285 УПК об иных доказательствах и на указания Верховного суда, который допускает допрос оперативников об их профессиональной деятельности в рамках дел. "Защита хочет исключить доказательства, подтверждающие вину Крохмаля, – подытожила она. – Что ж, это ее работа". А судья Сташина напомнила адвокату, что такое же ходатайство касаемо Рыжова уже было ею отклонено на одном из прошлых заседаний. С тех пор не появилось никаких новых обстоятельств, которые могли бы позволить заявить ходатайство повторно, поэтому, как заявила судья, это очевидное злоупотребление правом.
Явка несуществующего свидетеля
Прокурор Макарова сообщила, что в суд явился Андрей Дудченко. Это – один из представителей общественности, которого привлекали в качестве свидетеля передачи денежных средств и аппаратуры от оперативников Матвееву. Ранее адвокат Кругляков не раз заявлял, что Дудченко – вымышленное лицо. Свои выводы он подкреплял тем, что указанный в актах адрес Дудченко – якобы несуществующий, а также тем, что на досудебной стадии этот свидетель не опрашивался.
– В акте, помимо адреса, указан его мобильный телефон, и он не менялся, – немного насмешливо сказала Макарова. – По телефону Дудченко все это время был доступен. Ходатайствую о допросе.
Кругляков был против: по его мнению, допрос такого свидетеля нарушил бы установленный законом порядок судебного разбирательства.
– Я понимаю, что сейчас стадия предъявления доказательств защиты, – сказала судья. – Но с учетом того, какие аргументы приводила защита в отношении Дудченко, я считаю нужным изменить порядок судебного следствия. Адвокаты, у вас же только ходатайства? Ваши права не будут нарушены – после допроса свидетеля вы можете продолжить.
И вот в зал вошел Дудченко, о котором стороны так много спорили не одно заседание. Он рассказал, что как-то утром в июле 2013 года оказался по делам в районе Лубянки, где к нему подошли два человека и предложили принять участие в следственных мероприятиях в качестве представителя общественности. Тот согласился и стал свидетелем передачи оперативниками нескольких пачек долларов и аппаратуры некоему человеку, а в районе шести вечера он вернулся туда же, чтобы засвидетельствовать возврат техники. Конкретизировать свои показания Дудченко не смог – одни детали он не знал, а другие не помнил. В допрос свидетеля включился новый адвокат Крохмаля Петр Казаков, который до того вел себя неактивно.
– Вы не спрашивали, как зовут сотрудников, и не проверяли их удостоверения, вы даже название организации на Лубянке не можете назвать! – обратился к Дудченко адвокат Казаков. – А вы знаете, с какой целью выдавались деньги?
– Не помню.
– Вас проинструктировали так отвечать? Это недостойно! – вспылил Казаков.
– Снять вопрос! – моментально отреагировала судья.
Дудченко оказался не единственным свидетелем, который дал 14 ноября показания по делу. Следом в суд явился Геннадий Зройчиков. Как Зройчиков пояснил суду, он является заместителем генерального директора ЧОПа, в котором работает охранником Мурат Аутлев. 18 июля 2013 года они вдвоем отправились пообедать в "Макдоналдсе", но так до него и не дошли – их остановили оперативники и привлекли понятыми при задержании и обыске Крохмаля. Аутлева в суде уже допросили.
Зройчиков рассказал суду, что помнил об обстоятельствах задержания. По его словам, Крохмаля и его друга задержали на выходе из кафе "Кружка". Видимо, под "другом" свидетель имел в виду Ромаха, хотя и не назвал его фамилии. "Крохмаль был похитрее, он услышал крики и сам лег на землю, а вот его друг споткнулся," – сказал свидетель. Ранее допрошенный оперативник Рыжов говорил о том, что Крохмаль сдался сразу, а к Ромаху была применена физическая сила. "Я так понял, что Крохмаль подставил этого друга", – поделился наблюдениями Зройченко.
– Вы в каком следственном действии участвовали? – решил уточнить адвокат Казаков.
Зройченко растерялся.
– Вы имеете юридические знания, знаете, что такое следственное действие? – поддержала свидетеля Сташина.
– Нет, – ответил тот.
– Но вы же сказали, что следователь перед следственными действиями вам все разъяснил? – спросил Казаков.
Услышав этот вопрос, прокурор Макарова шумно вздохнула. А свидетель так и не смог вспомнить ничего нового.
"Мы в суде привыкли до десяти вечера работать"
Несмотря на то что был уже вечер, судья была намерена работать дальше. Видимо, она считала, что адвокаты своими ходатайствами затягивают начало запланированного допроса подсудимого, и решила брать сторону защиты измором. Она отвечала отказом на предложения адвокатов закончить работу. Наконец, в седьмом часу с просьбой прекратить заседание к Сташиной обратился сам Крохмаль. Он объяснил, что с 11:45 (время начала заседания) ничего не ел. Обедать в здании суда он не может, поскольку врач прописал особую диету. К тому же в связи с обострившимся заболеванием Крохмалю уже требовалась новая доза обезболивающих, которые остались в СИЗО.
– Согласно справке врача, вы можете участвовать в заседании, – сказала Сташина.
– Тогда ходатайствую о вызове скорой, чтобы мне вкололи обезболивающее.
– Хорошо. Объявляю перерыв до приезда скорой, – объявила судья и ушла из зала заседаний. Вслед за ней вывели и подсудимого, а всем остальным оставалось только ждать.
После того как Крохмаль вернулся, в зале распространился сильный и тяжелый запах лекарства. Заседание продолжилось. Спустя некоторое время адвокаты опять обратились к Сташиной:
– Уважаемый суд, просим проявить гуманизм и к подзащитному, и к нам. Все мы хотим поесть и отдохнуть.
– А мы в суде привыкли до десяти вечера работать, – сообщила Сташина.
– Но это же плохо, – заметил адвокат Кругляков.
– Наверное, – ответила судья.
Сташина получила согласие адвокатов на то, что следующее заседание начнется с допроса подсудимого, и после этого, наконец, объявила перерыв.
