ПРАВО.ru
Актуальные темы
24 августа 2016, 18:21

Судебный детектив, или загадка пропавших активов: кто отвечает за имущество банкрота

Судебный детектив, или загадка пропавших активов: кто отвечает за имущество банкрота

Что делать конкурсному управляющему, если активы компании на 133,9 млн руб., заложенные в банке, бесследно исчезли? Можно попытаться взыскать убытки с хранителя, который получил дорогостоящее имущество еще до банкротства, но не уследил за ним. Так поступил управляющий компании ОКНТ, который предъявил иск к филиалу "РЖД". Правда, акты приема-передачи оборудования у истца были в простых копиях – управляющий объяснил, что оригиналы ему не передали. Но оба директора подтвердили, что сделки заключались, а имущество передавалось. Поэтому две истанции решили спор в пользу компании-банкрота. Но кассация усомнилась в их правовых и фактических выводах. Дело прошло два круга. Удача изменила истцу лишь в самом конце.

Компания «Отраслевой комитет по науке и технологии» (ОКНТ), банкрот в стадии конкурсного производства (А40-107634/11), подала иск о взыскании 133,9 млн руб. убытков, которые «РЖД» якобы причинила по договорам хранения. В их исполнение в 2010 году филиал монополиста, Люблинский литейно-механический завод (ЛЛМЗ), принял от истца на ответственное хранение козловой кран, погрузчики, дробильный комплекс и другие машины. В 2010–2011 годах их заложили в «Россельхозбанке», работники которого предварительно все осмотрели и оценили.

В 2013 году «РСХБ» встал в реестр кредиторов ОКНТ, но оборудования не обнаружил. В ответ на его запрос Литейно-механический завод ответил, что на его территории имущества нет. Конкурсный управляющий Комитета решил взыскать эту сумму с «РЖД» через суд (А40-63264/14). В подтверждение своих требований он представил договоры хранения и акты приема-передачи. Ответчик требований не признал. Он представил документы от 2012 года, согласно которым, продал не принятое имущество за долги по оплате хранения.

Только речь в тех бумагах шла о четырех ангарах, а спор ведется вокруг совсем другого – крана, погрузчиков и так далее, заметила судья Арбитражного суда Москвы Татьяна Пономарева. Поскольку акты приема-передачи истец передал лишь в незаверенных копиях, в суд вызвали нескольких свидетелей, показания которых были неоднозначны. Бывший директор ОКНТ Заур Акашев подтвердил, что на договорах и актах его подпись. Сергей Пуговкин, который был директором ЛЛМЗ, не явился в заседание. Он ограничился нотариально заверенным заявлением, что принимал на хранение спорное оборудование. Иные пояснения дала главный бухгалтер ЛЛМЗ Александра Шелехова. Она пояснила, что передавались только четыре ангара. По словам бухгалтера филиала "РЖД", она не работала с другими документами и не принимала на учет иное имущество.

Но судья Пономарева сочла, что актов достаточно, чтобы подтвердить прием и передачу оборудования: подписи на них не оспаривались. Да и работники банка осматривали имущество, прежде чем принять его в залог. Что касается договора 2009 года, то из него следует, что он продлевается, но не указано, на какой срок. А значит, вещи должны храниться до востребования (ч. 2 ст. 899 Гражданского кодекса), но их и след простыл. Поэтому, пришла к выводу судья, ответчик должен компенсировать 133,9 млн руб. убытков – залоговую стоимость имущества.

Об оригиналах договоров и копиях актов
 

«РЖД» не согласилось с этим решением и подало апелляционную жалобу. В ней, в частности, пояснялось, что истец имел доступ к территории, на которой хранились ангары, поэтому вполне мог без договоров складировать в них другое свое имущество. Там же его могли проверить работники банка. Кроме того, ответчик указывал, что истец представил не все документы – нет одного договора, акты приема-передачи только в виде простых копий. На это управляющий пояснил, что ему передавались не все бумаги. Этот аргумент приняла коллегия 9-го Арбитражного апелляционного суда под председательством Натальи Левченко. Она согласилась со всеми выводами первой инстанции, кроме размера ущерба. Апелляция решила, что ориентироваться надо не на залоговую стоимость имущества, а на его цену по актам – 73,2 млн руб. Эту сумму они и взыскали.

Арбитражный суд Московского округа, однако, передал дело на новое рассмотрение. Он указал, что копии актов не могут точно подтверждать передачу оборудования, когда есть аргументы и против: главный бухгалтер филиала указала, что имущество не принималось, директор и вовсе не явился в суд, хотя обязан был лично рассказать обо всем, что ему известно. С учетом этого в актах следовало усомниться, пусть даже ответчик не заявлял об их фальсификации. Кассационная коллегия под председательством Сергея Волкова предписала тщательнее исследовать, как спорное имущество могло оказаться на территории завода и при каких обстоятельствах его проверяли сотрудники «Россельхозбанка».

Была ли преюдиция?
 

Тем временем в ходе другого разбирательства (А40-61448/14) суд выяснял судьбу тех самых четырех ангаров, приемку которых подтверждала главный бухгалтер хранителя. В итоге было установлено, что их передали по тому же самому рамочному соглашению 2009 года. В 2011 году хранитель от него отказался, а значит, договор прекратил свое действие, но ангары поклажедатель так и не забрал. Поэтому хранитель их продал в счет долгов.

Однако при новом рассмотрении первого дела эти выводы не склонили чашу весов в пользу «РЖД». АСГМ решил, что речь в обоих спорах идет о разном имуществе, значит, преюдиции нет. Первая инстанция вновь пришла к выводу, что договор продлевался на неопределенное время. Но даже если бы его срок истек – хранитель должен был бы уведомить контрагента о необходимости забрать имущество, чего не сделал. Более того, явившийся на заседание директор ЛЛМЗ Пуговкин подтвердил, что оборудование принималось на хранение, что подтвердили и товарные накладные. При таких обстоятельствах не имеет большого значения, что ОКНТ не доказало обстоятельств доставки оборудования, рассудил АСГМ. Решение взыскать с монополиста 73,2 млн руб. апелляция оставила без изменения.

Однако окружной суд вновь не согласился с выводами нижестоящих инстанций. Пусть в параллельном деле речь шла о другом имуществе, ангарах, но передавались они по одному и тому же договору 2009 года, который перестал действовать в 2011 году. Этот вывод коллег суды должны были признать преюдициальным, отметила кассация. Кроме того, в случае с ангарами «РЖД» повела себя добросовестно: обеспечила их сохранность и предложила контрагенту забрать их.  

Но даже без учета другого разбирательства с «РЖД» нельзя взыскивать убытки, решил АС Московского округа. Дело в том, что согласно п. 2 ст. 901 ГК, хранитель отвечает за утрату ценностей, только если проявил умысел или грубую неосторожность. Ничего из этого доказано не было. Да и вывод об утрате имущества ничем не мотивирован, раскритиковала нижестоящие суды кассация. Вполне возможно, оборудование не передавалось по договору хранения и имело совсем другую судьбу, еще раз указал АС МО. На этот раз он поставил точку в споре и отказал ОКНТ во взыскании убытков.

Что самое важное в деле?
 

Последнее постановление кассации ценно для судебной практики, поскольку споры по договорам хранения не самые распространенные и редко доходят до третьей инстанции, говорит Семен Мельницкий, управляющий партнер МКА «Мельницкий и Захаров» (представлял интересы «РЖД» в АС МО на втором круге). Он считает важным вывод о том, что хранитель отвечает за утрату вещей лишь в случае умысла или грубой неосторожности. Это перераспределяет бремя доказывания и отменяет общее правило презумпции вины коммерческих организаций, констатирует Мельницкий. То есть в данной категории споров предполагается, что хранитель допустил простую неосторожность и не отвечает за убытки, объясняет управляющий партнер компании A Linea Юрий Аксенов. Чтобы привлечь его к ответственности, надо доказать его вину в грубых формах. Если пассивное поведение поклажедателя обернулось для него убытками, это еще не повод наказывать хранителя, убежден Аксенов. Об этом и суды, и участники споров часто забывают, говорит Мельницкий.

По его словам, в деле возник еще один вопрос – можно ли освободить конкурсного управляющего от доказывания некоторых обстоятельств, если он говорит, что ему передавались не все документы. Первая и вторая инстанция решили, что это возможно, но адвокат с ними не согласен: «Управляющий имеет специальный способ защиты – он может привлечь виновных лиц к субсидиарной ответственности». Несмотря на мнение Мельницкого, конкурсного управляющего тоже можно понять: многомиллионный иск выглядит перспективнее против крупнейшей в стране компании, а не других участников этой истории.

Спор может еще продолжиться, если истец не пытался оспаривать сделки в банкротстве, предполагает Александр Дондоков из «Линии права». Но если это не принесло результатов – шансов изменить ситуацию у истца немного, признает он.

Илья Дедковский, старший юрист адвокатского бюро КИАП, предлагает взглянуть на дело с другой точки зрения. Продлевался ли договор – вот главное обстоятельство в этом споре, считает Дедковский. От этого зависит и презумпция вины или невиновности хранителя, говорит юрист. Он сомневается в преюдициальной силе решений по второму делу: там суды лишь установили, что «РЖД» в 2011 году отказалась от договора хранения. Но такой отказ имеет силу, лишь если он правомерен. А в этих обстоятельствах никто не разбирался, подытоживает Дедковский.