ПРАВО.ru
Репортаж
5 марта 2014, 20:46

В администрации президента знают, почему не заработали кратные штрафы за взятки

В администрации президента знают, почему не заработали кратные штрафы за взятки
Фото с сайта bezcenzura.ru

Закон о кратных штрафах для коррупционеров, принятый во время президентства Дмитрия Медведева, начали активно критиковать с осени прошлого года, когда в этой новелле публично засомневался вернувшийся на пост главы государства Владимир Путин. К числу тех, кто считает ее непродуманной, присоединился и судья Верховного суда Владимир Давыдов. Не работает закон, осужденные не платят штрафы, говорил он. Но неожиданно нашел оппонента в числе сотрудников президентской администрации. Евгений Кузьмин, сотрудник ее управления по борьбе с коррупцией, заявил, что идея пополнять бюджет за счет неправедно нажитого чиновниками не воплотилась в жизнь вовсе не из-за качества закона, а чуть ли не по причине саботажа.

Органы прокуратуры находят все больше правонарушений коррупционной направленности. "В 2013 году прокуроры выявили 353 000 нарушений коррупционной направленности, тогда как в 2009–2010 годах порядка 100 000–150 000 в год", – рассказывал в четверг на прошлой неделе в Совете Федерации сотрудник Генеральной прокуратуры Аслан Юсуфов. Удельный вес тех из них, что относятся к категории "крупный и особо крупный размер" (свыше 150 000 руб.), по данным прокуратуры, почти не изменился по сравнению с прошлым годом, увеличился лишь с 10,4 до 10,5%. В общем объеме нарушений порядка 60% приходится на органы местного самоуправления, сообщил прокурор. По его словам, в следственные органы прокуроры направили свыше 5300 материалов, по результатам которых возбуждено 4500 уголовных дел.

Состояние законодательной базы для борьбы с коррупцией на региональном уровне являет собой "неравномерную и неполноценную картину", считает Юсуфов. Во время одной из проверок, рассказал он, его коллеги обнаружили у чиновника, регулирующего вопросы строительства, близкого родственника – руководителя строительной фирмы. "Когда разобрались и направили представление губернатору, оказалось, что не установлены антикоррупционные ограничения для лиц и о конфликте интересов чиновник и не должен был сообщать", – удивлялся Юсуфов. Похожая картина и в отношении госкорпораций и внебюджетных фондов. "Детальное регламентирование различается на уровне постановлений правительства, регулирующих их работу", – говорил сотрудник Генпрокуратуры. 

Георгий Смирнов из Следственного комитета предлагал, как сделать так, чтобы коррупции было меньше, особенно в ситуации, когда готовится запуск новой программы передачи государственных активов в частную собственность. "Впервые в новейшей истории правительство утвердило такой масштабный план приватизации, и важно, чтобы денежные средства шли на покрытие дефицита бюджета", – говорил он. И напомнил о прошлогодних инициативах своего ведомства, в частности, о предложении обязать претендента на государственный актив раскрывать выгодоприобретателей сделок и отсекать от участия в торгах аффилированные друг с другом компании. Говорил он и о необходимости ввести возможность проверять оперативно-разыскными методами "юридическую личность" лиц и организаций, участвующих в сделке. "Зачастую торги проводятся на основании сфальсифицированных документов и с участием фирм-однодневок", – рассказывал он. Не помешает также, по его словам, ввести уголовную ответственность для оценщиков, вносящих в свой отчет заведомо недостоверные сведения. Карать по УК можно было бы и за незаконное установление контроля над стратегическими предприятиями.

А чтобы помешать выводить капиталы, нажитые с помощью коррупции, за рубеж, Смирнов в очередной раз предложил создать финансовую полицию на базе Росфинмониторинга. Это, по его словам, позволило бы собирать данные из разных ведомств о коррупционных и налоговых преступлениях и по горячим следам заниматься оперативно-разыскными мерами. "Информация о коррупционном преступлении и о схеме легализации часто существует разрозненно и не сводится воедино", – пояснил он.

Зачем-то смягчили ответственность за "мнимое посредничество" – присвоение денег, якобы предназначенных для передачи другому лицу, недоумевал Владимир Платонов, председатель Московской городской думы. Сейчас, по словам Платонова, это действие приравнено к мошенничеству, которое наказывается не так строго, как коррупционные преступления. В результате подобных деяний становится больше, и Платонов, чтобы уменьшить размах мнимого посредничества, предложил "возвращаться к тяжкому составу". А чиновники, уверен он, в этих ситуациях чаще ни при чем. "Более 50% должностных лиц не знает, что под них берут деньги", – осведомлен Платонов.

Президент Адвокатской палаты Москвы Генри Резник усомнился, что суровые меры помогут. "Под канонаду необходимости усиления ответственности чиновничье племя плодится как кроличье, и хруст не уменьшается, идет по всей стране", – чеканил он. Адвокат "предложил подумать" над стыковкой существующих норм: когда осуждается получатель взятки – это должно быть основанием для налогового органа проверить его имущество.

Владимир Давыдов, председатель судебного состава Верховного суда РФ, критиковал реформу уголовного законодательства, произведенную в президентство Дмитрия Медведева. "Важна систематизация уже наработанного законодательства, его анализ и точечное корректирование", – говорил он. В качестве законодательной неудачи он привел в пример закон 2011 года, вводящий кратные штрафы за коррупцию в размере до 500 млн руб. За время действия закона "число осужденных к реальному лишению свободы за получение взятки сократилось с 24 до 14%, а число оштрафованных возросло с 12 до 67%", – рассказал судья. Но добровольная исполняемость, по его словам, в среднем не превышает 10% случаев, и "все равно приходится заменять [штраф] на реальные сроки".

Почему не заработали кратные штрафы, сообщил Евгений Кузьмин, сотрудник управления по борьбе с коррупцией, созданного при администрации президента в декабре 2013 года. "Определенные службы мягко отнеслись к необходимости обеспечить исполнение приговоров", – раздельно, акцентируя каждое слово, сказал он. А в целом дискуссия ему не понравилась. "Системность теряется в самом начале. Профилактика коррупции, борьба с ней и ликвидация последствий – обо всем этом вы сегодня говорили, но, к сожалению, это смешано в одну кучу, – строго подытожил он. – Хотелось бы рекомендации, которые будут приняты по итогам встречи, детально проанализировать".