Клиентка банка, уверенная, что полностью выплатила кредит, который брала на короткий срок под высокий процент, не ожидала, что спустя три года окажется должна банку больше половины занятых некогда денег. Оказалось, что для досрочного погашения займа ей не хватило 500 руб., начисленных за трехдневное опоздание. В течение трех лет банк благополучно списывал с внесенной ею суммы ежемесячные платежи и частично гасил заем, а забил тревогу, только когда на счете закончились средства. Сумму меньше оговоренной заявительнице, по ее словам, назвала сотрудница банка. Но доказать в суде, что была введена в заблуждение, истица не смогла.
Весной 2011 года москвичке Татьяне Воробьевой срочно понадобилось 250 000 руб. Она обратилась в банк с символичным названием ОАО "Национальный банк "ТРАСТ". Деньги там предоставили без проблем и быстро, но с внушительной процентной ставкой почти в 28% годовых. Переплата Воробьеву не смутила, поскольку кредит она планировала погасить в течение нескольких недель. 24 мая договор с банком был подписан, на счету у клиентки оказалась сумма в 254 862 руб. Основным условием пользования деньгами было внесение платежей строго в срок – до исхода 24 числа каждого месяца, в случае просрочки хотя бы на день плательщик обязывался внести деньги и за следующий месяц.
Вскоре – 6 июня – Воробьева решила вернуть заем. По телефону она спросила сотрудницу банка, сколько денег от нее потребуется в случае досрочного погашения. Клиентке ответили, что ежемесячные проценты уже набежали, и она должна кредитору 260 921 руб.
Однако тогда расквитаться с долгом Воробьевой не удалось, поскольку не нашлось достаточно денег. 25 июня она снова позвонила в банк и попросила озвучить новую сумму. К тому моменту, к сожалению клиентки, задолженность составила 266 970 руб., то есть уже с учетом платежа за второй месяц пользования деньгами. 27 июня Воробьева внесла на счет необходимое количество денег. После чего была уверена, что кредит погашен. Более того, спустя год она снова воспользовалась услугами некогда выручившего ее банка и взяла еще один кредит, вчетверо больше первого, который благополучно и без недоразумений вернула.
И лишь спустя три года последовало продолжение истории с первым кредитом. В апреле 2014 года на мобильный телефон клиентке банк прислал сообщение, что ее задолженность составляет 161 306 руб. Воробьева написала на электронный адрес службы поддержки клиентов банка, предположив, что была допущена ошибка, ведь кредит, как она полагала, ею давно благополучно уплачен.
Однако 28 апреля от начальника отдела урегулирования отношений с клиентами ей пришел ответ, что никакой ошибки нет, в действительности ее кредит не был погашен, поскольку она не внесла полную сумму. Дело в том, что за просрочку платежа Воробьева должна была заплатить еще 500 руб. Поскольку сумма была внесена не полностью, банк посчитал, что она лишь пополнила свой счет, чтобы продолжать ежемесячно частично гасить заем и выплачивать проценты. Поэтому в течение трех лет он регулярно списывал с ее счета платежи, а когда средства закончились, известил плательщицу.
Доказать обратное Воробьева не смогла, поскольку кроме телефонного разговора, в котором она объявила консультанту, что собирается именно погасить кредит, доказательств тому, что она намеревалась закрыть счет, у нее не было.
Не желая дважды платить банку и считая, что ошибка произошла по вине его сотрудницы, назвавшей неправильную сумму, Воробьева обратилась в суд (дело № 2-3139/2014). На заседание в Чертановском районном суде 17 июня под председательством судьи Оксаны Бадовой представитель ответчика юрист Елена Белова явилась с документами, подтверждающими, что банк действует в соответствии с условиями договора, которые известны и заявительнице. Юрист представила выписку по счету, график фактического погашения кредита и условия его предоставления, с которыми клиентка была знакома, а также распечатку со страницы банка, свидетельствующую об общедоступности условий кредитования. Вместе с возражением на иск они были приобщены к делу.
Представлявшая интересы Воробьевой юрист Елена Юрюпина против приобщения не возражала, но подчеркнула, что ее доверительница выплатила именно ту сумму, которая была озвучена ей сотрудником банка по телефону, и не могла предположить, что ее будет недостаточно для полного погашения.
"Лишь спустя три года банк сообщил, что кредит не закрыт, а в течение этого времени на всю сумму начислял ежемесячные проценты и брал частями погашение задолженности", – сказала она. И объявила требования: признать кредитные обязательства исполненными в полном объеме.
С ответчика она просила взыскать компенсацию морального вреда в 161 306 руб. – аналогичную сумме долга, которую банк требует вернуть, а также расходы, связанные с подготовкой к судебному процессу: 450 руб. за копию кредитного договора, приобщенную к делу, 1000 руб. за детализацию звонков, подтверждающих, что Воробьева связывалась с банком, и расходы на юруслуги порядка 70 000 руб.
По просьбе судьи Юрюпина объяснила, что моральные страдания истицы связаны в том числе с навязчивыми звонками, которые поступают на ее телефон в течение нескольких месяцев. По словам юриста, сначала с требованием вернуть долг звонили из банка, а после – из некоего ОАО "Русская долговая корпорация", причем работники этой фирмы в просьбе вернуть деньги были настойчивы "вплоть до угроз".
Судья Бадова поинтересовалась, не обращалась ли Воробьева в банк с претензией, прежде чем прийти в суд. Узнав, что не обращалась, председатель стала уточнять дальше:
– До 24-го должны были вноситься средства, но их внесли 27 июня, правильно? Она [Воробьева] объясняла, что хочет таким образом досрочно погасить кредит?
– Верно. Она объясняла, но только в телефонном разговоре, – отвечала Юрюпина.
Уточнив, что за справкой о закрытии счета Воробьева не обращалась, поскольку "не посчитала необходимым", Бадова дала слово противоположной стороне.
Представитель банка Белова заявила, что против требований Воробьевой возражает в полном объеме, прежде всего поскольку "доводы истца не подтверждены документально". Она подчеркнула, что банк действует в соответствии с договором, который включает заявление оферты, а также тарифы и условия предоставления денежных средств, и эти документы подписаны истцом.
Белова рассказала, что действительно кредит был выдан под 27,99% годовых, что платежи должны были производиться ежемесячно до 24-го числа. Также она сказала, что "само досрочное погашение должно происходить только в дату аннуитетного платежа". Также, отвечая на вопрос судьи, Белова сказала, что отдельно обращаться с заявлением о досрочном погашении у клиентки необходимости не было, ей достаточно было внести всю сумму. Однако, поскольку деньги были внесены с трехдневной задержкой, был начислен штраф за просрочку в 500 руб.
– Никаких доказательств обращения клиента о досрочном погашении у меня не имеется, – заявила она, а после подчеркнула, что сумма в 500 руб. хоть и невелика, но тем не менее внесенных Воробьевой средств не хватало для погашения, поэтому деньги со счета продолжали списывать, считая кредит действующим.
– В случае, когда досрочно человек погасил кредит, банк извещает заемщика, что у него нет задолженности? – поинтересовалась судья.
– Каждая сторона гражданского оборота действует в своих интересах, – отчеканила представитель банка и продолжила, – удостовериться в погашении задолженности должен был сам клиент.
Бадова поинтересовалась, когда клиента известили о задолженности. На что был получен ответ, что по условиям договора деньги списывались, пока их хватало, а после того, как в марте средства закончились, истец был извещен.
– Мы действовали в соответствии с договором, – вновь напомнила Белова. – Сторона могла уменьшить свои убытки, обратившись за справкой об отсутствии задолженности.
Следующий вопрос задала Юрюпова:
– Когда заемщик спрашивал по телефону сумму, которую необходимо выплатить, сотрудник банка знал, какие должны быть платежи – почему же тогда он назвал эту [меньшую] сумму?
– Где подтверждение, что он ее назвал? – ответила Белова вопросом.
– У вас есть записи телефонных переговоров, но вы нам их не предоставили, – заметила Юрюпина.
– Предоставляли или нет – не является предметом обсуждения в данном процессе. Часть телефонных переговоров хранится, а часть нет, и мы не обязаны их хранить и предоставлять, – подвела Белова итог спора.
В прениях представитель истца просила суд обратить внимание, что ее доверительница "полностью положилась на сотрудника банка" и именно он ей озвучил то количество денег, которого оказалось недостаточно. Она просила удовлетворить требования и учесть также, насколько невелика была недостающая сумма в сравнении с той, которую теперь хочет получить с нее банк.
Воробьева тоже настаивала, что, как "простой обыватель", она не могла сама рассчитать сумму для погашения, и заплатила именно столько, сколько ей сказали. "Я сейчас сама проанализировала сумму: она состоит из суммы платежа и двойного процента – это не выдуманная мною сумма", – настаивала она.
Представитель банка заявила, что "клиент мог вычислить необходимую сумму, внести большую сумму, мог обратиться в офис банка для получения подтверждения о сумме, необходимой для полного погашения, а также подтвердить факт погашения кредита, когда сумма была зачислена на счет". Никаких особых знаний, по ее словам, не требовалось, чтобы "защищать свои интересы и действовать осмотрительно". Банк, в свою очередь, обязательства по договору исполнил в полном объеме.
Судья удалилась в совещательную комнату и вернулась с решением, которое немало расстроило заявительницу: в удовлетворении заявленных требований Воробьевой полностью отказать.
Как сообщила "Право.Ru" после заседания ее представвитель Юрюпина, решение суда "несомненно будет обжаловано".
