Знаменитый адвокат, отметивший в прошлом году 60-летний юбилей в профессии, дал молодым коллегам по корпорации несколько советов, как стать профессиональным и успешным – по большей части на примерах из собственной жизни. Судя по словам Генриха Падвы, человеческое отношение к оппонентам может оказаться гораздо полезнее для клиента, чем жесткое противостояние. И еще он знает, что нужно поменять в адвокатуре.
Сегодня адвокат Генрих Падва в Федеральной палате адвокатов делился своим опытом с молодыми членами корпорации. Кого можно считать хорошим юристом, задал он сам себе вопрос и ответил на него примером из жизни. Один преподаватель, который запомнился Падве со студенческих времен, говорил, что назовет плохим специалистом того, кто "ответит, четко, ясно и абсолютно правильно" на вопрос, не заглянув в закон. А хороший перед этим сверится с законом и ответит правильно. "[Нужно] быть всегда с законом, не только в душе, уме, но и в реальности, чтобы он был рядом в бумажном виде, – считает Падва. – Прежде, чем ответить на вопрос, [юрист] должен еще и еще, в десятый, сотый, тысячный раз посмотреть закон, перечитать для себя, иногда для клиента". Он уверен, что это ни в коем случае не портит впечатление о юристе, у клиента не создается впечатление о том, что тот не знает закон.
В то же время хороший юрист, по словам Падвы, должен уметь ориентировать в законах, интерпретировать их, а также уметь мыслить юридически, то есть уметь поместить, причем ненасильственно, жизненную ситуацию в ту "ячейку, клеточку закона", которая для нее предназначена. "Хороший юрист должен понять, что в этой клетке не обязательно все должно быть заполнено, не страшно, если что-то из жизненной ситуации вылезет за ее пределы. Важно понять, что эта жизненная ситуация предусмотрена именно этим законом", – уверен Падва. Надо только избегать натяжек.
Примерами из жизни Падва подтверждал и другие свои мысли, например ту, что постоянное обращение к закону имеет и огромный практический смысл. Он рассказал историю, как прокурор попросила назначить его клиенту наказание строже, чем предусмотрено было в Уголовном кодексе. "Сначала взыграло! – вспоминал Падва свою первую реакцию. – Думаю, сейчас ей покажу!" А потом он успокоился, попросил перерыв, подошел к гособвинителю и сказал: "Вы, наверное, ошиблись". По словам, Падвы, она была убеждена, что санкция в статье, по которой судили человека, предусматривала наказание до пяти лет лишения свободы и просила четыре года, а на самом деле максимальный предел был три. В итоге прокурор поблагодарила за уточнение, попросила суд внести исправления в свое выступление и затребовала для подсудимого два года. "Подвела память прокурора, – резюмировал Падва. – А посмотрела бы перед выступлением лишний раз – не было бы этого".
Из этой истории молодые адвокаты должны были сделать и второй вывод: в адвокатской деятельности главное – не навредить. Именно этой логикой руководствовался и Падва, когда не стал указывать суду на ошибку гособвинителя, а подошел лично к ней. Свой поступок он объяснил тем, что суд мог дать три года, чтобы показать, что прокурор была близка к правильному выбору наказания, а тут его клиент получил полтора. "Думайте всегда о пользе своего клиента, а не о себе", – призывал Падва.
Но общим правилом, по его же словам, "миролюбивый" подход быть не может. "Надо знать абсолютно всю ситуацию, со всеми нюансами, и в зависимости от этого решать, – сказал адвокат. – [Тогда] я понимал, что судье будет неприятно, если я устрою публичную выволочку прокурору". В этом случае он был знаком с гособвинителем, но если бы на ее месте был мерзавец-держиморда, то Падва, по его словам поступил бы иначе.
Впрочем, следующая история тоже была про то, что "далеко не всегда полезно с поднятым мечом идти на противную сторону". Падва рассказал, как, однажды, знакомясь с кассационным делом в Верховном суде за несколько дней до заседания, в материалах дела он увидел уже полностью написанное отказное определение с подписью судьи-докладчика, но без двух других. "Что делать? Грубейшее, катастрофическое нарушение!" – говорил Падва, а первым его желанием было пожаловаться, изобличить судью. Но потом он "включил рассудок" и прикинул, чем это кончится для клиента: "Скорее всего, он получит приговор, и уже никогда ВС не признает, что это было ошибочно. Он конечно передаст дело другому судье, и тот сделает все возможное, чтобы было такое же решение как и предварительное". Да и никто бы не был сильно наказан – сослались бы на то, что это лишь проект, а его готовить никто не запрещает.
Поэтому Падва просто отправился к судье, чья подпись стояла под документом. "Будьте внимательнее, когда ваши секретари дают знакомиться с документами", – вспоминал свои слова адвокат. Судья, по его словам, побагровела, не знала, что сказать, а определение в итоге оказалось другим: приговор отменить, дело отправить на новое рассмотрение. А оно, в свою очередь, закончилось "очень хорошим приговором". "Помог я клиенту? Помог!" – говорил Падва. И себе помог – укрепил реноме порядочного человека. Сейчас никого из участников этой истории в ВС нет, оговорился адвокат.
В заключение Падва посоветовал молодым адвокатам учиться говорить "внятно, хорошо, красиво, чтобы было приятно слушать", так как речь адвоката в процессе имеет очень большое значение. Он обязательно должен знать, как начать свою речь и как закончить, уверен Падва. Кроме того, надо говорить искренне то, что чувствуешь и понимаешь, а для этого прежде всего нужно хорошее знание дела. "Это прокурор может говорить одно и тоже. У него есть погоны, которые заменяют ему красноречие! У вас [адвокатов] их нет, а есть только законы и ваше умение. Поэтому вы должны сказать так, чтобы вас выслушали, поняли и чтобы не заснули во время вашей речи или вмешиваться в нее", – подчеркнул Падва.
Но не меньшее значение и тут имеет правило "понимать ситуацию". Важно знать, что за судья перед тобой, и не переборщить, подчеркнул адвокат. Тут у его тоже был пример. Однажды от судьи он услышал фразу "нечего вам меня передразнивать, я не обезъяна". Поводом для такой реакции судьи стало то, что в прениях адвокат сказал следующее: "Вы, председательствующий, задавали свидетелю такой вопрос…"
Ответил Падва и на вопросы аудитории. Например, адвокат Кирилл Бельский спрашивал, что делать защитнику, которому клиент сообщил, что намерен совершить преступление. Например, дать взятку, чтобы улучшить свое положение по делу, убить свидетеля.
"Если речь идет о гибели человека, то нужно сделать все зависящее, чтобы предотвратить эту гибель. Но официально заявлять об этом все равно нельзя, – рассуждал Падва. – Может быть, надо предпринять какие-то действия, направленные на защиту этого человека, может быть, прямо предупредить, не раскрывая [источник]. Этот наш человеческий долг, он не должен вступать в противоречие с нашими профессиональными обязанностями". Что касается других обстоятельств, например, планов завладения имуществом, то на эти случаи у Падвы другой рецепт поведения: не услышал и забыл.
Высказался Падва и по поводу идеи введения адвокатской монополии. Он уверен, что всем юристам нужно объединиться под эгидой адвокатских образований, а в суд нужно допускать только адвокатов. Но при этом адвокатура должна стать другой. "Я, конечно, убежден, что нужно изменить закон об адвокатуре. Он сыграл свою очень хорошую, положительную роль, но сейчас он уже становится кое в чем тормозом", – уверен он. Судя по его словам, он сторонник того, чтобы в адвокатуре росла коммерческая составляющая. "Надо, конечно, давать возможность нанимать адвокатов. Реально так и происходит во многих фирмах. Это завтрашний день адвокатуры", – сказал Падва.
