6 февраля 1928 года Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет и Совет Народных Комиссаров РСФСР приняли постановление "О передаче воспитанников детских домов в крестьянские семьи".
Преамбула документа отсылает к более раннему правовому акту – постановлению ЦИК и СНК от 5 апреля 1926 года "О порядке и условиях передачи воспитанников детских домов в крестьянские семьи для подготовки к сельскохозяйственному труду". Она допускалась "лишь при условии согласия на то крестьянского двора" с заключением письменного договора между семьей и органом народного образования, в котором оговаривались срок содержания воспитанника, порядок выхода по окончании установленного срока и порядок расторжения договора ранее установленного срока. В договоре прописывались также обязанности "двора": содержание воспитанника наравне с остальными членами семьи, предоставление ему возможности получения знаний и "политического развития". Но во главу угла ставилось условие – приучать его "к ведению сельского хозяйства".
Правительство посулило крестьянским дворам и детдомовцам "золотые горы"
Декретом 1926 года для "крестьянских дворов" и их воспитанников предусматривался целый пакет поощрений и льгот. Прежде всего, "приемной семье" предоставлялось право получения на долю детдомовца участка из запасного земельного фонда по нормам трудового пользования, который в течение первых трех лет освобождался от уплаты единого сельскохозяйственного налога. Для хозяйственного обзаведения воспитанника его "патронам" полагалась, согласно договору, единовременная помощь за счет средств краевого, областного или губернского исполкома. Кроме того, эти ведомства имели право устанавливать дополнительные преференции по местным налогам и сборам для семей, "которые выполняют свои обязательства по отношению к воспитанникам с надлежащей заботливостью и полнотой".
Предусматривалось, что по истечении срока договора участок земли, получаемый двором на воспитанника, закрепляется за ним, "кроме тех случаев, когда воспитанник, по соглашению с двором, оставляется в его составе". Кроме того, оговаривались род и размер помощи, которая должна быть оказана воспитаннику, если он решил образовать собственное хозяйство.
21 мая 1928 года ВЦИК и Совнарком внесли в декрет изменение, согласно которому каждый двор имел право принимать двух воспитанников, а краевые, областные и губернские исполкомы наделялись правом увеличивать в пределах подведомственной территории количество воспитанников, передаваемых по желанию двора, до трех.
В постановлении "О передаче воспитанников детских домов в крестьянские семьи" от 6 февраля 1928 года отмечалось, что мероприятия по передаче воспитанников детских домов в крестьянские семьи "дали возможность подготовить детей к сельскохозяйственному труду", а также разгрузить детские дома для приема беспризорных с улицы.
Документ обязывал местные исполкомы принять меры к дальнейшему развитию дела патронирования детей, "усилить агитационную и разъяснительную работу среди крестьянства", полностью и своевременно выполнять взятые на себя по договору обязательства, обеспечить "по местному бюджету ассигнования на выдачу пособий крестьянским дворам и обмундирования передаваемых воспитанников", а также в целях создания большей заинтересованности крестьянства в патронаже, предусмотреть дополнительные льготы по местным налогам и сборам. Кроме того, предписывалось заключать договоры с крестьянами на сроки не менее трех лет, с установлением предпочтения долгосрочным договорам.
К этой работе предлагалось привлечь общественные организации – ЛКСМ, комитеты крестьянских обществ взаимопомощи, общество "Друг детей" и другие, волостные исполкомы и сельсоветы – и предписывалось принять меры "к созданию аппарата по социально-правовой охране несовершеннолетних в округах и уездах".
Обманутыми оказались и дети, и крестьяне
Насколько удачно воплотились в жизнь благие намерения советской власти в области патронатного воспитания детей в тот период?
"На большей части территории Советской России передача детей на патронат проходила массовым порядком, в спешке, без предварительного обследования семей и заключения с ними соответствующих договоров, – пишет доктор исторических наук, старший научный работник ИРИАН Татьяна Смирнова, специализирующаяся, в частности, на социальной истории и истории детства. – Численность передаваемых на патронирование детей определялась не реальной ситуацией в регионе, не возможностями и желанием населения воспитывать сирот, а принимаемыми облоно и районо контрольными цифрами. Выбирая между необходимостью выполнения плана и всех требуемых инструкциями условий патронирования (добровольность, материальная помощь, последующее наблюдение за судьбой детей), местные власти, безусловно, отдавали предпочтение плану. Руководство детдомов, в свою очередь, пыталось с помощью развития патронирования в кратчайшие сроки максимально сократить число своих подопечных из-за острой нехватки средств на их содержание. Система же контроля над патронатными семьями в большинстве случаев существовала только на бумаге".
Главной побудительной причиной для крестьян, берущих на воспитание детей, чаще всего оказывались обещанные государством льготы и материальная помощь, подчеркивает Смирнова. Поскольку требуемые инструкциями обследования материального положения потенциальных воспитателей и выяснение их мотивации при взятии ребенка на воспитание на практике осуществлялись крайне редко, то патронирование фактически превратилось в своеобразный заработок для малоземельных и неимущих крестьянских семей. В результате дети оказывались в тяжелых материальных условиях, нередко даже худших, чем в детдомах, были лишены возможности получить образование. В то же время и сами крестьяне зачастую оказывались в сложной ситуации, продолжает Смирнова: их надежды поправить свое материальное положение с помощью патроната оправдывались крайне редко, так как обещанные льготы в большинстве губерний предоставлялись нерегулярно и не в полном объеме, а в некоторых местах вообще не реализовывались.
Таким образом, развитие патронатного воспитания в 1920–1930-х годах было инициировано властью, развивалось преимущественно под ее давлением и благодаря обещаниям материального стимулированию. Принудительное насаждение патронирования, сопровождавшееся агитационными кампаниями с призывами выполнять свой долг по отношению к детям-сиротам, но не подкрепленное выполнением властью взятых на себя обязательств, вызывало у населения реакцию отторжения. Постановления ВЦИК и СНК РСФСР по этому вопросу в действительности лишь конкретизировали институт патроната в правовом отношении. Однако наведение порядка в нормативной части патронирования, совершенствование его законодательно-распорядительной базы не повлекли за собой существенных изменений в его практике, которая зависела не столько от законов и инструкций, сколько от конкретных людей, воплощавших их в жизнь, заключает Смирнова.
С текстом постановления ВЦИК И СНК "О передаче воспитанников детских домов в крестьянские семьи" можно ознакомиться благодаря проекту "Наука права".
