ПРАВО.ru
Актуальные темы
5 апреля 2016, 13:33

На одном языке с судом – как нехватка судебных переводчиков в России и США сказывается на правосудии

На одном языке с судом – как нехватка судебных переводчиков в России и США сказывается на правосудии
Фото с сайта otkrmir.ru

Каждый имеет право на защиту в суде. Однако если обвиняемый не понимает, в чём его обвиняют, то с реализацией его прав будут проблемы: сложно добиться справедливости, если говоришь на разных языках с судом, уверены эксперты. Но настоящих судебных переводчиков слишком мало, профессионалов, разбирающихся в праве, среди них ещё меньше, а их загруженность и стоимость услуг снижает доступ к правосудию. И эта проблема существует не только в России.

Пама Тсомо переехала в Нью-Йорк из Непала в 2002 году. 52-летняя мать-одиночка, говорила она только по-тибетски и по-непальски – что не помешало ей устроиться на работу поваром. Уйдя однажды на работу, она оставила своего 10-летнего сына одного – обычно его подбирал и отвозил на учёбу школьный автобус. Автобус не приехал, и ребенка подобрала полиция. Матери пришлось доказывать свою невиновность в суде, что оказалось проблематично: из 357 судебных переводчиков Нью-Йорка, говорящих на 14 языках, не оказалось никого, кто знал бы ее язык. Из-за невозможности разъясниться женщине пришлось дожидаться специалиста в камере, а её ребенку – в органах опеки. В результате ее оправдали. "Но если бы я сразу могла объяснить, что случилось, все могло бы решиться раньше", – приводит слова Тсомо американский портал Abajournal. То же самое могли бы повторить и другие оставшиеся без переводчиков обвиняемые – тех, кто не говорит по-английски, в США достаточно.

По статистике на октябрь 2015 года это 21% населения США. В некоторых штатах с повышенной миграцией цифра доходит до 40% населения. Суды не успевают за демографическими процессами: на 2014 год в 10 штатах переводчики для гражданских и уголовных дел не были обязательны, свидетельствуют данные Национального центра доступа к правосудию при школе права в университете Иешиива. А в тех процессах, где перевод обязателен, просто не хватает специалистов, особенно по редким языкам. В результате недовольны все: обвиняемые – отсутствием перевода, низкой квалификацией работающих в судах специалистов и снижением доступности правосудия, судьи – затягиванием рассмотрения дел, а сами штатные переводчики – низкой оплатой труда и переработками. Похоже, что подобная ситуация характерна не только для США: хороших переводчиков мало везде, и стоят они дорого.

Спрос на переводчиков: кто востребован

В последнее десятилетие в России количество дел, по которым подсудимыми заявлялись ходатайства о вызове переводчиков, увеличивалось год от года, подтверждает Вадим Байбуз, старший партнер юридического бюро "Байбуз и партнеры". По его словам, крупный контингент российских подсудимых состоял из приезжих из государств Средней Азии и кавказских республик, которые в момент их задержания моментально "забывали" русский язык и требовали переводчика, замечает он. Сейчас количество процессов с участием гастарбайтеров сокращается в связи с их отъездом из России на фоне конъюнктуры – соответственно, снижается и спрос на услуги переводчиков этих языков.

Впрочем, в другой группе переводов – делах, связанных с участием иностранного бизнеса, – спрос стабилен. "Работа у нас есть всегда, хотя, конечно, объем зависит от политических новостей и ситуации на рынке", - рассказывает Василий Егоров, генеральный директор компании Translex. Компания специализируется на лингвистическом сопровождении споров за рубежом с участием бизнеса. "Top 5 –это дела, рассматриваемые в арбитражных судах с участием иностранных компаний, в LCIA (The London Court of International Arbitration), ICC (International Court of Arbitration), в МКАС (Международном коммерческом арбитражном суде при Торгово-промышленной палате РФ), а также встречаются трудовые споры с участием топ-менеджмента, CEO, экспатов (иностранных специалистов, работающих у нас). Если конкретнее по категориям дел, то это все споры, связанные с иностранными инвестициями или российским финансовым участием за границей", – говорит Егоров.

Наибольший объём работы приходится на письменный перевод – объемы документации для судебного разбирательства составляют десятки и даже сотни томов, и в арбитражных делах судьям, как правило, не нужны устные показания. "В судах общей юрисдикции, особенно по трудовым спорам с участием иностранных генеральных директоров и топ-менеджмента, устные показания встречаются гораздо чаще", – говорит Егоров. Часто привлекают переводчиков и юристы, владеющих языком: дело как в невозможности физически переводить большой объём информации в сжатые сроки и параллельно готовиться к заседанию, так и в том, что ставки юриста слишком высоки для того, чтобы использовать его как переводчика.

Сколько стоит посредник

При работе по назначению ставки, как правило, фиксированны – оплата труда переводчика в России составляет 700 рублей в час. О верхней границе цены на услуги переводчика, нанятого одной из сторон, говорить сложно – всё зависит от сложности работы и квалификации специалиста. Разброс – от нескольких сот рублей до нескольких сот долларов за час перевода, приводит цифры Василий Егоров.

Если дело запутанное, то на переводе лучше не экономить – даже если его ведет юрист, владеющий языком. "Существует категория юристов, которые только думают, что владеют иностранным языком на высоком профессиональном уровне, а на самом деле раз за разом совершают простейшие ошибки. Такая уверенность существенно осложняет работу переводчика, приводя к длительным согласованиям в терминологии и трате большого количества времени", – предупреждает Василий Егоров.

На дорогого специалиста деньги есть не у всех. Радует одно: государство об оплате труда переводчиков помнит. "Что касается финансирования, то недавний скандал с хищением денежных средств в размере 315 млн рублей, предназначенных на выплаты переводчикам, свидетельствует о том, что государство своевременно выполняет свои обязательства по оплате их услуг", – иронизирует Вадим Байбуз, вспоминая нашумевшее дело о хищении сотен миллионов рублей, выделенных в 2014 году на оплату судебных переводчиков.

Право, которое сложно реализовать

Право на переводчиков удаётся реализовать не всем и не всегда. До недавнего времени суды в США считали, что невозможность понять происходящее – проблема обвиняемых. Если позвать в помощники друга или соседа обвиняемый не смог, судьи могли просто попросить попереводить присутствующих в зале суда, рассказывает Стивен Браун, исполнительный директор Союза гражданских свобод Род-Айленда. Случались и вовсе абсурдные ситуации: в качестве толмача для жертвы преступления вполне могли использовать обвиняемого, говорит юрист Лаура Абель, изучавшая проблему судебного перевода в Нью-Йоркской школе права. Всего несколько лет назад в США на уровне Минюста указали: переводчик – не бонус, а необходимость, помогающая избежать дискриминации по национальному признаку.

Требования к переводчикам, содержащиеся в российском законодательстве, ограничиваются только свободным владением соответствующим языком. На практике доказательством, подтверждающим такое владение, является диплом о наличии образования в сфере перевода, говорит Александр Ванеев, партнер BGP Litigation. Однако это не гарантирует, что переводчик владеет специальной лексикой, требующейся для адекватного перевода в какой-либо специализированной сфере, например, в сфере строительства, финансовых сделок, фармацевтики и т. п. Это может стать причиной неправильного перевода, вызванного не умыслом переводчика, а просто незнанием соответствующих понятий, замечает он. 

"Главная цель, чтобы судья, знакомящийся с материалами дела в Лондоне, не почувствовал разницы между качеством текста, предоставленным английской стороной и российской. Многие из наших переводчиков имеют опыт работы юристами, это практически единичные специалисты", – говорит Василий Егоров. Естественно, искажение смысла текста, плохое владение правовыми реалиями и соответствиями в правовых системах переводчиком существенно осложняет рассмотрение дела, а иногда и приводит к плачевным последствиям, признаёт Егоров.

Чтобы таких последствий не возникало, переводчик должен быть немного юристом – именно так решил Верховный суд Аризоны, США. "Ни один переводчик не должен входить в зал судебных заседаний, если он не понимает природу американского права, правила и процедуры, применяемые нормы", – безапелляционно заявил Скотт Роберт Лоос, проработавший судебным переводчиком в одном из судов штата 37 лет. К 2019 году 100 штатных переводчиков и еще 500 контрактников обязаны будут пройти сертификацию не только на переводческую квалификацию, но и на знание правовых норм и этики судебного переводчика. Подобные программы уже применяются в 45 других штатах США.

Пока же дефицит кадров в американских судах приводит к тому, что в суде, где все равны, говорящие на одном языке с судьями и обвинением оказываются "равнее" остальных: ведь неадекватность перевода и невозможность понять, что происходит в зале суда, сказывается и на итогах рассмотрения дел. Нехватка переводчиков усугубляет и проблему загруженности судов: рассмотрение дел откладывается, иногда срок ожидания доходит до года из-за того, что нужный переводчик задействован в других процессах, рассказывает Abajournal Эми Тейлор, директор по правовым вопросам нью-йоркской организации Make the Road New York, защищающей права латиноамериканцев в США. Часто дела отправляются на пересмотр: обвиняемый ссылается на то, что не понял, что ему вменяется, и часто суд принимает решение в его пользу.

Потенциально за некорректный перевод переводчика можно привлечь к ответственности: в России ответственность за заведомо неправильный перевод предусмотрена по статье 307 УК РФ. На деле применения статьи к переводчикам эксперты не припомнят – в этом составе необходимо доказать заведомость ложного перевода, и на практике специалист всегда может сказать, что просто допустил ошибку.

Впрочем, иногда заведомость неправильного перевода очевидна. "В моей практике был случай, когда переводчик привлекался оппонентами для последовательного перевода в ходе перекрестного опроса (cross-examination) во время слушаний в Верховном Суде Белиза. Свидетель, которого было необходимо опросить на предмет того, является ли он реальным бенефициаром одной из компаний, зарегистрированной в Белизе, намеренно говорил невнятно, в то время как переводчик при переводе наполнял его слова множеством смыслов и деталей, на которые свидетель даже не намекал, рассказывает Ванеев. Объяснялось всё просто: тот, кого оппоненты решили привлечь в качестве якобы реального бенефициара компании, на самом деле был разнорабочим на стройплощадках, которому за участие в деле заплатили тысячу долларов. Переводчиком же выступал один из авторов схемы по использованию офшорных компаний в конфликте, у которого к тому же по совпадению оказался диплом переводчика. "Естественно, в ходе процесса мы заявили соответствующие возражения, и суд Белиза критически отнесся к показаниям такого свидетеля", – заключил Ванеев.