ПРАВО.ru
Сюжеты
4 июня 2014, 16:15

Правила жизни Фату Бенсуды

Правила жизни Фату Бенсуды
Фото AFP

Ровно два года назад стало известно, что в Международном уголовном суде сменится главный прокурор – центральная фигура в работе этого института. Должность тогда заняла африканка Фату Бенсуда. "Право.Ru" рассказывает о ней ее же цитатами: о детстве в Гамбии, насилии в семье и роли случая в жизни.

Фату Бенсуда родилась 31 января 1961 года в гамбийской столице Банжул, где река Гамбия впадает в Атлантический океан. Она уже школьницей знала, какова ее цель в жизни, поэтому беззаботным развлечениям предпочитала посещать судебные заседания. С той поры уверенность в собственном предназначении вела Бенсуду по карьерной лестницы до самой верхней ступеньки – поста министра юстиции Гамбии. За ней открывались новые просторы – международное право. Бенсуда в 2002 году начала работать консультантом по юридическим вопросам, а затем судебным адвокатом в Международном трибунале по Руанде – вспомогательном органе ООН, учрежденном для расследования геноцида в 1994 году. В 2004 году юрист по счастливой случайности стала заместителем прокурора Международного уголовного суда, организованного в 1998 году, но приступившего к работе лишь в 2002-м.

О карьере юриста в Африке

В средней школе я училась в Гамбии, но в те времена в Гамбии еще нельзя было получить профессиональное образование в сфере права, медицины и так далее. Если ты хотел изучать право, то по окончании школы ты сдавал экзамены и отправлялся в одну из стран Содружества наций. Я сдала экзамены и уехала в Нигерию. Там-то я и стала изучать юриспруденцию. Но этот выбор был сделан задолго до того, как я приехала в Нигерию и решила учиться на юриста: это всегда было со мной, с раннего детства. Я помню, что даже в средней школе после уроков я мчалась на курсы юриспруденции просто посмотреть, что там происходит, это было завораживающе.

Когда я вернулась из Нигерии, меня назначили прокурором, так что я осталась в Министерстве юстиции, там я работала и поднималась к более высоким позициям: после прокурора я была государственным юридическим советником, я была главным государственным юридическим советником, заместителем начальника прокуратуры, заместителем генерального прокурора, генеральным атторнеем и министром юстиции. На этом я остановилась – мне просто некуда было дальше двигаться в министерстве. Тогда я занялась частной практикой; это длилось недолго, всего пару лет, потому что я питаю истинную страсть к прокурорской деятельности.

Иногда я думаю, что к переходу от работы на национальном уровне к деятельности в международных масштабах – даже если в прежней работе у тебя были кое-какие заслуги – никто не может тебя подготовить по-настоящему. Я не говорю, что ты не готов к этому как судебный обвинитель. Дело в том, что тебе предстоит разбираться с массовыми преступлениями, с тысячами злодеев, с миллионами жертв.

О работе в трибунале по Руанде

Почти в любой семье в Руанде ты столкнешься с жертвой геноцида. Мне было не так уж просто вести эти процессы, жить с этим, мириться с желанием сделать многое и осознанием невозможности сделать все.

Я всегда говорю: через что бы мне ни пришлось пройти как прокурору или даже консультанту следователей, это ничто по сравнению с тем, через что прошли жертвы. Если смотреть на проблему под таким углом, то это будет мотивацией двигаться дальше.

Когда ты (в системе международного правосудия), ты настолько вовлечен в свою повседневную деятельность, настолько увлечен своими целями, поисками доказательств, что нередко твоя личная безопасность – последнее, о чем думаешь.

Кажется, это было как раз после того, как я ушла (из Международного трибунала по Руанде) – я узнала, что некоторые свидетели, к сожалению, были убиты по возвращении в Руанду. Было особенно больно из-за того, что я знаю, сколько усилий приложил Трибунал для обеспечения их безопасности.

В Международном уголовном суде (защита свидетелей) еще более развита – везде этому уделяют много внимания, но даже в уставе МУС оговорены обязательства прокурора, судей, канцелярии по обеспечению защиты свидетелей, жертв. Это утвержденный уставом долг. К этому в прокуратуре мы относимся очень, очень серьезно и тут не допускаем никаких компромиссов. Я всегда говорю, что если у нас есть дело и мы можем рассмотреть его в суде во имя правосудия, то только благодаря тем, кто рассказал нам свою историю. Те, кто поделился с нами этими историями, прошли через многое, и пойти дальше и рассказать о своих бедах нам – очень смело с их стороны. Поэтому я думаю, они имеют право быть избавленными от новой катастрофы.

О том, как позвали в МУС

Я не планировала идти в Международный уголовный суд. Я была в Международном трибунале по Руанде, и помню, как я готовилась, кажется, к разговору со свидетелем. Ко мне зашла коллега – я как раз была у себя в кабинете – и она сказала: "Ты видела? МУС дал объявление о поиске заместителя прокурора. По-моему, ты соответствуешь требованиям, я думаю, ты должна откликнуться на объявление". Я сказала: "Ладно, ладно, могу я хоть закончить со свидетелем? Ты же видишь, я занята. Это важно". И она ушла, но скоро вернулась и сказала: "Я правда думаю, что ты должна откликнуться, времени уже почти не осталось, сделай это, пожалуйста". И она опять ушла, а потом опять вернулась и привела с собой другого сотрудника, который тоже мне сказал: "Фату, мы обсудили вопрос и решили, что ты идеально подходишь для этой вакансии, надо действовать". Я сказала "Ок". (…) Когда я закончила с работой, я отправила резюме. 

(О звонке на следующий день после отправки резюме) Человек на другой стороне провода спросил: "Вы готовы к собеседованию?" Я ответила утвердительно, предполагая, что это будет через пару недель или хотя бы через несколько дней, я уточнила: "Конечно, когда?". И мне ответили: "Прямо сейчас".

Пожалуй, одной из главных сложностей было доказать, что я располагаю хорошей командой для этой работы.

О женщинах-юристах

Многие скажут, что для женщины это трудная сфера. Другие скажут, что ты не справишься. Но я их не слушаю.

Мы, женщины, даже дома изо дня в день стараемся что-то изменить, для нас, мне кажется, это обычный образ жизни.

В частности, заняться юриспруденцией меня убедило понимание, что в этой профессии очень немного женщин. А еще я заметила, что многие дела связаны с половой дискриминацией и с преступлениями против детей, и решила, что смогу многое сделать для защиты жертв.

(О том, как в возрасте 11 лет Фату насмотрелась на избиения ее родственницы мужем) Мои родственники совершенно ничего не могли поделать. Родители и так называемые "старшие" говорили ей: "Он ведь твой муж". Мы даже в полицию ходили, но там сказали, что это дело личное. Полная беспомощность.(…) Я решила, что право – это именно то, чему я хочу посвятить жизнь. После школы я ходила в суд, просто чтобы посидеть и посмотреть, как разбираются дела.

О разном

Я не думаю, что можно достичь мира без правосудия. Тогда люди могут совершать любые злодейства безнаказанно. 

По-моему, Международный уголовный суд – относится к категории хороших вещей в этом мире. И чем больше стран присоединятся к нему, тем лучше.

Человеку права даны от рождения. Правосудие должно существовать на случай, если их нарушат.

Я всегда была уверена, даже в масштабах национального правосудия, что могу внести свой вклад, каким бы скромным он ни был. Чтобы собралась группа людей, которые будут действовать, нужен один человек, который скажет: "Я могу что-то предпринять". И я знаю, что в моем деле я не одна.

Если вы взглянете на историю и развитие Международного уголовного суда в последние 10 лет, то станет ясно, что мы заметно продвинулись вперед. У нас набралось уже восемь дел и почти 30 осужденных. Одно дело мы завершили, другие находятся в процессе рассмотрения судом. Мы вовлечены в ряд предварительных расследований, и не только в Африке. Словом, я не думаю, что деятельность МУС можно назвать недостаточно бурной.

Использованы материалы МУС, Africa Outlook, Deutsche Welle, Beyond Black and White, PBS, Raginiya, BBC Africa.